Долина Луары наполнена многочисленными средневековыми замками. Но среди всего этого многообразия есть один замок, по праву считающийся особенным. Это замок-крепость, настоящая архитектурная знаменитость, которая в своё время изменила всю историю Луары. Чтобы сделать этот замок неповторимым, король Франциск I желал поменять течение реки Луары.

Речь идёт о замке Шамбор — самом знаменитом замке среди всего многообразия архитектурных памятников и достопримечательностей долины Луары. Шамбор поразителен в своём великолепии и изысканности. Здесь так много всего, что на полную экскурсию уйдёт не один час.

Продолжаем наше путешествие по достопримечательностям французской столицы...

Итак, мы посетили, разумеется, и Лувр, причём кое-кто из пассажиров нашего экскурсионного автобуса ухитрился побывать там два раза за счёт каких-то других, менее интересных экскурсий. Кстати, аренда автобуса нам обошлась сравнительно недорого — по совету хороших знакомых мы обратились в одну известную транспортную компанию и к нашей всеобщей радости попали еще и на акционную цену. Но продолжим про Лувр...

Рассказать об этом музее коротко и в то же время сколько-нибудь подробно — совершенно невыполнимая задача. Лувр огромен, его художественные сокровища необъятны, и даже русских людей, хорошо знающих Эрмитаж, Третьяковскую галерею и Музей имени Пушкина, Луврский дворец порадовал богатством своих художественных коллекций.

О трёх выдающихся произведениях искусства, хранящихся в залах Луврского музея, всё же хочется сказать несколько слов.

Своё знакомство с историческими достопримечательностями Парижа мы закончили осмотром собора, в котором покоится прах французского императора Наполеона I. Этот собор входит в архитектурный ансамбль Дома Инвалидов — военного музея Франции.

Сумрачно и пустынно внутри собора; тёмные стёкла окон едва пропускают свет. В центре зала — большое круглое отверстие, ограждённое невысоким мраморным барьером. На глубине шести метров от пола, в открытом сверху склепе, стоит саркофаг Наполеона.
Спустившись вниз, мы ждём очереди: экскурсовод здесь один, а туристов много. Наконец, открывается металлическая дверца, и мы входим под своды склепа. Экскурсию ведёт пожилой человек с седыми висками; у него военная выправка гренадера, говорит он хриплым отрывистым голосом. Его объяснения очень кратки, конкретны, чувствуется, что он не хочет потерять ни одной лишней минуты.

Продолжаем нашу экскурсию по Парижу.

...Если крылатая Победа поражает стремительностью полёта, то другое замечательное произведение Лувра — Венера Милосская восхищает непередаваемой грацией, очарованием простоты и величавого покоя. Женственная прелесть Венеры заставляет забыть, что перед тобой холодный и твёрдый мрамор; её слегка прищуренные глаза с едва заметно впавшими веками придают лицу нежно-задумчивое выражение.

По дороге с кладбища Пер-Лашез водитель остановил автобус на берегу Сены. Мы вышли из машины и перед нами впервые открылись грандиозность и величие знаменитого собора Нотр-Дам — собора Парижской богоматери. Это великолепное произведение готического искусства, которое создавалось более полутора веков, — едва ли не лучший архитектурный памятник на улицах Парижа.

Помните, как вдохновенно писал о соборе Виктор Гюго?

«Это как бы огромная каменная симфония; колоссальное творение и человека и народа; единое и сложное, подобно «Илиаде» и «Романсеро», которым оно родственно; чудесный результат соединения всех сил целой эпохи, где из каждого камня брызжет принимающая сотни форм фантазия рабочего, направляемая гением художника...»

Да, мы читали и помнили эти строки, мы не раз любовались собором на экране кино, на гравюрах и фотографиях, но право же трудно, не увидев воочию Нотр-Дам, представить себе суровую красоту вознесённой в небо и словно поющей готики, непередаваемо эффектное сочетание его тёмных, закопчённых от времени и белоснежных, отмытых дождями архитектурных деталей, светлую голубизну бронзовых фигур, бредущих точно призраки по нижней кровле многоярусного здания.

Вместе с парижанами мы вступаем под сень густых платанов кладбища Пер-Лашез. Над боковой аллеей, которая ведёт к Стене Коммунаров, почти не видно неба: деревья, растущие по обеим сторонам дороги, плотно сомкнули свои кроны.

Дальний угол кладбища. В кирпичную стену врезана белая прямоугольная плита, на которой начертано: «Погибшим коммуны. 21—28 мая 1871 года». Ни на стене, ни возле неё — никаких украшений; и только едва привядшие розы лежат на влажной от недавнего дождя земле. Рядом с розами мы бережно кладём большой букет пунцовых цветов — славным патриотам Франции от русских людей.

Продолжаем гулять по красивейшему городу мира — Парижу. Гуляем долго, фотографируем достопримечательности, внимательно слушаем экскурсовода. Конечно, была бы здесь аренда яхт, как в Санкт-Петербурге, мы бы непременно воспользовались этой услугой — спокойно сидели бы на палубе, попивали прохладительные напитки и наслаждались видами Парижа. Но, к сожалению, а может быть и к счастью, приходится ходить пешком...

Итак, Елисейские поля привели нас на площадь Согласия (по-французски Пляс де ля Конкорд) — самую большую и самую красивую площадь Парижа. Вспомнилось, как восхитила она когда-то Маяковского, который писал в одном из стихотворений:

Если б был я
Вандомская колонна,
я б женился
на Place de la Concorde.

В первую минуту площадь кажется несколько пустынной, особенно  если  посмотришь с нее в сторону оживленных Елисейских полей. Происходит это, вероятно, потому, что слишком уж она просторна — очертания окружающих зданий тонут в полусумраке летнего вечера.

И вот мы приехали в Париж. Мы неутомимо бродили по улицам и площадям поздним вечером после ужина и ранним утром перед завтраком, многие из нас, скрепя сердце, даже отказались от посещения оперного театра, чтобы выкроить несколько дополнительных часов для прогулок по городу. Кстати говоря, гостеприимные парижане, думается, не отнесут этот печальный факт за счёт нашей неучтивости или тем более — равнодушия к музыке. Хотелось, очень хотелось послушать «Фауста» в исполнении французских артистов, но еще больше хотелось просто походить по городу, подышать его воздухом, послушать хоть немного биение большого и трепетного сердца Франции. И если уж говорить совсем откровенно, то мы утешали себя и тем, что когда-нибудь французская  опера  последует  хорошему примеру «Комеди францез» и приедет на гастроли в Москву. А Париж-то ведь не приедет...